Протяжный свисток судьи остановил полет красного хоккейного мячика над ледяным полем, и две лучшие наши команды — ЦСКА и «Динамо» — ушли на десятиминутный перерыв. Вот сейчас, как обычно, раздастся щелчок в репродукторах и переполненные трибуны будут коротать время до следующего тайма, разговаривая, слушая музыку.

Но на этот раз музыки не было. Вслед за обычным щелчком раздался голос диктора. Он сообщил зрителям, что сейчас здесь, на малом поле московского стадиона «Динамо», студенты института физкультуры покажут зрителям новую игру, которая называется «канадский хоккей».

Тут же на лед выбежали служители и оградили в конце поля низкими деревянными бортиками небольшой загон с двумя воротами. Затем в загон въехали команды — по шесть человек в каждой — и принялись гонять длинными угловатыми клюшками черную плоскую и неповоротливую шайбу из резины. От каждого прикосновения — игрока, клюшки, шайбы — бортики разъезжались в разные стороны, игра останавливалась, и хоккеисты принимались приводить площадку в порядок.

Зрители, поначалу с любопытством следившие за невиданной игрой, вскоре потеряли к ней всякий интерес и то и дело стали поглядывать на часы: «Скорей бы начался настоящий хоккей».

Так в 1946 году родился у нас в стране новый вид спорта. И если бы кому-нибудь из его очевидцев рассказали, что случится спустя несколько лет с этим самым «канадским хоккеем», он бы только посмеялся. Он, конечно же, не поверил бы, что пройдет меньше года и даже такие верные рыцари хоккея с мячом, как Аркадий Чернышев и Всеволод Бобров, Николай Поставнин и Всеволод Блинков, отдадут предпочтение шайбе. Что спустя еще год новая игра завоюет миллионную аудиторию болельщиков. Что еще через несколько лет даже пожилые домохозяйки, позабыв о пригорающих пирогах и убегающем молоке, будут торопиться к телевизорам, едва услышат слова: «Наш микрофон установлен во Дворце спорта Центрального стадиона имени Ленина».

Не будем упрекать очевидца первого матча в недальновидности. Мы с вами на его месте вели бы себя точно так же. Судя по той игре — в неумелом исполнении, в унылой, будничной обстановке, — невозможно было угадать, что присутствуешь при рождении вида спорта, пожалуй больше любого другого отвечающего духу нашей космической эпохи.

Теперь-то мы с вами знаем, как он красив, как в то же время строг его рисунок, как он стремителен и вместе с тем чужд суетливости, как отважен, но скуп на внешние проявления чувств.

Хоккей никогда не волновала проблема завоевания зрителя. Когда в 1947 году к нам в гости приехала первая из зарубежных хоккейных команд — чехословацкая ЛТЦ, — в Москве не появилось ни одной афиши: решено было провести закрытый матч — на него даже билетов не продавали. Никто не знает, какими судьбами проведали о нем болельщики. Еще труднее объяснить, как удалось двадцати или тридцати тысячам зрителей проникнуть на стадион «Динамо». Но факт остается фактом: матч прошел при огромном стечении народа. Да, хоккей — из тех зрелищ, которые не нуждаются в зазывалах. Он сам ярок и захватывает, как самая лучшая реклама.

...Автобус останавливается у служебного входа на стадион, и из него выходят полтора десятка парней. Точно таких же, как тысячи других, приехавших в трамваях, метро, автобусах,— блондины и брюнеты, высокие и маленькие, разговорчивые и молчаливые. Пройдет полчаса — и они появятся на льду. И мы невольно подумаем: «Да те ли это ребята, которые только что выходили из автобуса?» Мы не узнаем их в этих витязях, закованных в хлорвиниловые латы, в шлемах, раздавшихся в плечах и выросших, с клюшками-пиками наперевес. А спустя еще несколько минут, когда помчатся они по ледяному полю брани, сшибаясь в силовых поединках, встречая грудью летящую с огромной скоростью шайбу, вспомним мы Руслана и Тариэля, Айвенго и д’Артаньяна.

Хоккею не грозят никакие кризисы и тупики. Он не менее динамичен, чем баскетбол, он требует от игрока таких же молниеносных решений, как волейбол. И почти так же доступен пониманию, как футбол. Но «чистое время» и сравнительно маленькая площадка делают нулевые ничьи редкостью и исключают распасовку в центре поля и возможность «тянуть» время.

Вот почему хоккей с такой легкостью покоряет сердца любителей спорта. Вот почему от Минска до Владивостока, от Мурманска до Киева вы не найдете города, где бы на любом свободном клочке льда, асфальта, земли мальчишки не гоняли шайбу, мечтая стать Бобровыми, Сологубовыми, Старшиновыми, Рагулиными. Вот почему у нас в стране серьезно занимаются хоккеем более двухсот тысяч человек.

И, конечно же, потому, что пришлась эта великолепная игра по душе миллионам наших людей от мала до велика — советский хоккей, выйдя совсем еще юным на международную спортивную арену, занял прочное место в группе лидеров.

Никто не знает точно, сколько лет хоккею с шайбой. Во всяком случае, на родине хоккея, в Канаде, играли в него еще в конце XIX века. А первенства мира, в которых участвовали кроме канадцев и чехословацкие, и шведские, и немецкие хоккеисты, проводились уже в двадцатые годы нашего столетия.

Как видите, наш хоккей с шайбой, родившийся в 1946 году, совсем еще молод по сравнению со своими главными конкурентами. А свой первый выход на соревнования с ними он совершил и вовсе юным: ему тогда едва исполнилось восемь лет. И сразу же на чемпионате мира 1954 года, который проходил в Стокгольме, наша сборная поднялась на высшую ступень пьедестала почета. Такого стремительного взлета не знала, пожалуй, история ни одного вида спорта.

Зарубежные знатоки хоккея недоверчиво отнеслись к нашему успеху. Они рассуждали примерно так: «Неплохая и довольно быстрая команда, которую, как всякого новичка, никто не принял всерьез, а она этим воспользовалась. Вот и все».

Но спустя два года, на Олимпиаде в Кортине д’Ампеццо, все повторилось вновь: снова золотые медали, снова победа над родоначальниками и признанными лидерами хоккея — канадцами. Вот тогда-то знатоки стали поговаривать, что не так-то все просто, что есть причины успеха советского хоккея более серьезные, чем ореол загадочности, который окутывает всякого нового знакомого.

Знатоки были правы. Наш хоккей и канадский, чьим путем шел весь остальной хоккейный мир, имеют совсем разные истоки. И потому они оказались во многом не похожими друг на друга.

Канадцы и их последователи, начиная играть в хоккей, не знали о существовании огромных ледяных полей, не знали иного оружия, кроме длинной клюшки, иного снаряда, кроме шайбы. И они пришли к законам игры, которые сочли неизменными, они до последних лет были уверены, что иначе в хоккей играть нельзя.

Строгое разделение обязанностей между защитниками и нападающими, нехитрая тактика, построенная на том, что шайба вбрасывается в зону противника, поближе к его воротам, и нападающие в силовом единоборстве с защитой стремятся добить ее в сетку, жесткость и обилие бросков по воротам — вот сущность тактики канадского хоккея в его чистом виде!

Советские хоккеисты начали осваивать новую игру иначе. За школьную парту хоккея с шайбой засели известные мастера футбола и хоккея с мячом. Были тут вместе со Всеволодом Бобровым и Игорь Нетто, и Лев Яшин, Всеволод Блинков, и Василий Трофимов, и Владимир Никаноров, и еще многие знаменитые игроки той футбольно-хоккейной эпохи. И в хоккей они внесли все, что могли, из хоккея с мячом и футбола: высокие скорости, коллективность, приверженность к обводке, комбинационность, связанную с переменой мест игроками, стремление к игре в пас. Ко всему этому наши, тогда еще совсем молодые, тренеры выдвинули девиз: «пять — в нападении, пять — в защите».

Этого-то поначалу не сумели понять и оценить наши основные конкуренты. И были сурово наказаны за это в Кортине д’Ампеццо, уступив советской команде сразу все три комплекта золотых медалей — за первенство мира, Европы и Олимпийских игр.

Но на всякое оружие в конечном счете создается контроружие, всякий новый способ наступления рождает новые виды оборонительных бастионов. Таков закон развития спорта. К советским хоккеистам присмотрелись, их изучили, их стали принимать всерьез, к матчам с ними начали готовиться специально. На трех очередных мировых чемпионатах сборная СССР вынуждена была довольствоваться второй ступенью пьедестала почета, а на двух следующих — третьей.

К счастью, тренеры, возглавляющие советский хоккей, оказались людьми прогрессивными не на словах, а на деле. Они вновь засадили своих питомцев — новое поколение хоккеистов — за учебу. Только теперь уже — в «хоккейных университетах». А в качестве профессоров были приглашены крупнейшие советские и канадские мастера. Первые передавали своим наследникам все лучшее, что создала наша хоккейная школа. Вторые, выступая против сборной СССР на ледяных площадках Москвы, Оттавы, Монреаля, Торонто, Виннипега, хотели они того или нет, учили наших спортсменов приемам силового единоборства, умению грудью встречать противника и шайбу, учили мощным и неожиданным броскам по воротам. Короче говоря, учили тому, в чем всегда были сильнее их.

Наши хоккеисты оказались усердными и восприимчивыми. Не утратив своей самобытности и красоты, наш хоккей взял все лучшее у своих старших коллег и постоянных соперников. На первенстве мира 1963 года в Стокгольме совсем еще молодая советская команда вернула себе чемпионский титул. А потом, на Олимпийских играх в Инсбруке и мировых чемпионатах в Тампере и Любляне, снова доказала, что является истинным лидером мирового любительского хоккея.

Определение «любительский» требует пояснения. Дело в том, что кроме Международной лиги хоккея на льду (ЛИХГ), в которую входит и наша хоккейная федерация, существует еще лига профессионального хоккея (профессиональный хоккей распространен в Канаде и США). Когда-то весь хоккейный мир старался быть похожим на канадцев. Появление сборной СССР никак не отразилось на «хоккейных модах» той эпохи. Но времена меняются. В последние годы канадцы перестали быть бесспорными «законодателями мод». Европейские тренеры, готовя к международным турнирам свои команды, все чаще и чаще стали ориентироваться не на Канаду, а на СССР.

Ныне во всех великих державах любительского хоккея, в том числе и в Канаде, пользуются методами подготовки и комплектования команд, заимствованными у нас. Тренировка и тактика наших главных конкурентов строится по образу и подобию нашей, они постепенно заимствуют у нас и систему розыгрыша национальных чемпионатов.

Но несправедливо было бы утверждать, что в этом стремлении к слиянию двух некогда параллельных «прямых» изменила направление только одна линия — канадская. Нельзя отрицать, что советские хоккеисты многому научились у своих заокеанских и европейских партнеров и теперь продолжают учиться у многих выдающихся мастеров Канады, Чехословакии, Швеции.

И это очень приятно — сознание того, что, не появись в свое время на мировой хоккейной арене парни в красных фуфайках с буквами «СССР» на груди, не был бы хоккей так красив и стремителен, так тактически гибок и разнообразен, каким он стал сейчас.